Наша героиня панически страшилась ездить в лифте. Cо временем ужас ее ужас все усиливался и усиливался, а к пятнадцати годам перевоплотился в реальную фобию.
Поначалу эта боязнь лифта не доставляла проблем – излишний раз пройтись по лестнице было лишь приятно. Позже я вышла замуж и переехала к супругу на восьмой этаж. На крайнем месяце беременности подниматься пешком оказалось сложно. Еще тяжелее сделалось, когда родилась дочка: с коляской гулял супруг, а я обходилась слингом. 16 пролетов вниз с 12 неунывающими килограммами за спиной (плюс санки и мешок с игрушками), столько же – ввысь… И так два раза в денек.
Опосля декрета я вышла на новейшую работу. Наш кабинет был на 12 этаже, это могло и не стать неувязкой: прогулки с дочерью послужили неплохой тренировкой. Но оказалось, что в здании были лишь лифты для работников и вечно запертая пожарная лестница. В 1-ый рабочий денек мне пришлось находить сторожей, позже админа бизнес-центра и выпрашивать у их запасные ключи. Было постыдно и унизительно. Ключи мне так и не дали. Это сделалось крайней каплей.
Как я отвечала на вопросцы
На тренинг записались 5 человек, любой со собственной неувязкой. Мы посиживали кругом на стульях, и психолог дискутировал с нами по очереди. Ужасы у всех оказались совсем различные. Передо мной свою историю говорила женщина, которая страшилась принять предложение руки и сердца: ее 1-ый супруг вызнал о том, что у него 4-ая стадия рака легких, за денек до женитьбы. Юный мужик сгорел практически за полгода, а у его вдовы осталась стршная уверенность в том, что любой, кто решит на ней жениться, немедля умрет. Я ощутила себя неудобно: пришла с таковой тупостью, а у людей рядом вправду суровые задачи.
Но психолог Николай не разделял ужасы на “принципиальные” и “пустячные”. Когда дошла очередь до меня, я уже приблизительно представляла, что мне предстоит. Ведущий строил такую лесенку:
– Чего же конкретно вы боитесь в лифте?
– Что он может сломаться и свалиться.
– И что тогда будет?
– Я могу не умереть, а искалечиться, остаться инвалидом на всю жизнь.
– И что тогда будет?
– Я буду лежать дома полностью немощная, моим близким придется всегда за мной ухаживать, выносить судно, мыть, подкармливать из ложечки…
– И что тогда будет?
– Им придется запамятовать о для себя и предназначить мне всю свою жизнь и все свое внимание.
– И что тогда будет?
– Они меня возненавидят.
– Вы правда думаете, что не достойны внимания ваших близких?
И в этот момент, когда я уже задумывалась сказать, что это какая-то чушь, что Николай передергивает и ставит все с ног на голову… В этот момент я истерически, в глас разрыдалась.
Как я рыдала и вспоминала
Я плакала и не могла тормознуть, так мне было жаль себя. Вдруг нахлынуло все, чему я никогда не присваивала значения, что считала само собой разумеющимся. Вот моя мать, репетитор по французскому. У нас дома утром до вечера ее ученики. Мне недозволено шуметь, мне недозволено подступать к маме и говорить с ней, недозволено приставать к гостям, поэтому что они не гости, а клиенты. Вечерком с дежурства приходит папа. Он хирург, ему охото тишины и покоя. Его недозволено тревожить: у него пациенты и весьма ответственная работа. Позже предки перешептываются: “Ты сейчас читаешь ей сказку, у меня был адский денек”. – “Я совершенно слова произнести не способна, у меня опосля 5 учеников просто голоса нет…” Позже я научилась гласить, что сказок мне не нужно, я засну и так. И гордилась тем, что могу посодействовать усталым маме либо отцу. И лицезрела, с каким облегчением они целуют меня в нос и прикрывают дверь в детскую.
Нужно сказать, у меня красивые предки. Они вправду выбивались из сил, чтоб обеспечить меня всем нужным, и, пока Николай не задал собственный вопросец, я даже не думала о том, что мне чего-то не хватало. Я всхлипывала, подвывала, вытирала рукавом влажный нос, ругала себя крайними словами. Вспомянулись случаи, когда мне весьма, просто актуально принципиально было родительское внимание, подруг либо парней, но у их находились наиболее суровые дела. А я даже не решалась показать, что мне что-то необходимо, ведь я соображала, что… И я плакала с новейшей силой. Психолог и другие сочувственно ожидали, когда я выплачусь. Ревела-то не одна я: за тренинг ушло три коробки с картонными салфетками.
Как я стала звездой
Когда участники поведали свои истории и вволю наревелись, психолог отдал задание: разойтись по примыкающим комнатам, написать от руки свою цепочку от начала до конца (“я боюсь лифта, поэтому что он может сломаться и свалиться, я могу стать инвалидом на всю жизнь, моим близким придется…”), а позже вслух читать текст до того времени, пока он не не станет цеплять, пока не станешь к нему совсем индифферентен.
Мне хватило сорока минут. Кому-то потребовалось практически два часа. Когда мы собрались вновь, Николай попросил всякого приготовить выступление для группы, поведать свою историю так, чтоб всех рассмешить. Неким это не удалось, но меня вдруг понесло: я в лицах разыгрывала свою злосчастную жизнь в инвалидном кресле, попробовала прыгать на одной ноге и признала, что опосля некой тренировки я бы не очень мачалась от отсутствия 2-ой… Участники хватались за животы, задыхаясь от смеха. А я ощущала себя звездой.
Я возвратилась домой глубоко за полночь, очень вялая. Поразмыслила, что на данный момент снова придется нестись ввысь по черной лестнице, обгоняя свой кошмар. Позже помыслила еще чуть-чуть и прямо из машинки позвонила супругу, попросила меня повстречать на улице, поэтому что мне жутко идти от гаража поздно ночкой. Супруг опешил, но вышел. Домой мы поехали на лифте: я не задумывалась, что подобные чудеса случаются, но я ощущала себя полностью размеренной. Как танк! И почему я так тряслась все эти годы? В современных лифтах столько разных степеней защиты, что мои шансы свалиться совместно с ним в шахту фактически стремятся к нулю…
P.S. Да, в итоге психолог порекомендовал мне заняться на досуге каким-либо делом, которое обеспечит мне наибольшее количество внимания. По его словам, это было просто нужно. Я послушала его и на данный момент веду группу французского языка для коллег и играю в любительском театре. В нашем репертуаре всего один спектакль, но мы уже ездили на гастроли и даже одолели на фестивале. У меня основная роль, и два раза совсем незнакомые люди даровали мне цветочки опосля представления. И предки, и супруг, и дочка весьма мной гордятся.